Честно говоря, Харгу ожидала чего угодно, но не ответной клятвы, тем более от имперца. Однако же этот чертов горбун уже в который раз сумел удивить ее, ничтоже сумняшись повторил движение дикарки, разорвал зубами запястье и так же поклялся.
Девушка сопроводила его действия взглядом, раздумывая, то ли в Империи так легко относятся к клятвам на крови, то ли все и правда честно. Первый вариант был более вероятным, но и второй просто так отбрасываться не желал, что было довольно странным. 
Но странности а этом не закончились. После принесенной клятвы, этот…этот…этот имперец просто выпустил ее! Просто открыл дверцу и все, да еще попросил, чтобы она сама пошла, иначе ему придется ее тащить. Девушка с сомнение смерила не слишком габаритную фигуру горбуна и еще больше укрепилась в мысли, что что-то здесь не чисто. Однако же, изображать из себя дикого зверя и забиваться в угол не стала, совсем даже наоборот – выбралась из клетки, с наслаждением, до хруста, потянулась, расправляя плечи, разгоняя застоявшуюся в теле кровь, разминая затекшие конечности. Определенно, этот имперец был очень странным, даже слегка сумасшедшим. Бросив взгляд на своего будущего соперника, девушка только удивилась – мужчина был на пол-головы ниже ее, и это Харгу еще была не самой высокой среди своего народа. Да и горб у него какой-то неправильный, обычно горбуны ходят согнувшись чуть ли не до пояса, едва переставляя ноги, а этому все нипочем, словно мешок за спиной носит а не горб. И все же, почему он вызвал ее? Ведь не настолько же он дурак, чтобы дергать спящего дракона за усы. Все страньше и страньше. 
Рассуждая таким образом, Харгу двинулась к тому каменному монстру, который выполнял роль жилища имперца. Северяне не любили каменные дома, предпочитая дерево – оно лучше сохраняло тепло, пусть и нагревалось дольше, а то и вовсе всем типам жилища предпочитали легкие юрты из шкур животных. Не удостоив взглядом громилу на входе, девушка прошествовала мимо, раздраженно фыркнув на указание о коврике возле двери – не настолько у нее грязные ноги, она больше недели не выходила из клетки, так что ей просто негде было их испачкать, дорожная пыль не в счет. Внутри жилище горбуна было не намного симпатичнее, чем снаружи, по крайней мере его первый этаж, где преобладал все тот же камень. По этажу разносились запахи съестного, от которых у Харгу подвело желудок, проглотив комок ставшей неожиданно жидкой слюны, девушка прошла мимо, ни единым жестом не показав, что голодна или хочет пить. Второй этаж порадовал северянку куда больше, хотя бы потому, что был обшит деревом, да и ароматы, доносившиеся судя по всему с кухни, не так донимали измученный голодовкой организм. 
Дверь за ней захлопнулась, и в ту е секунду девушка поняла, что сбежать ей не дадут. Впрочем, она и не собиралась, связанная клятвой на крови, хотя не отказалась бы ночь перед боем провести просто на улице, молясь Матери-Земле и напитываясь ее силой. 
Взгляд скользнул по комнате, зацепившись за бадейку с водой, оставленную ей ля помывки, и Харгу не долго думая, опустилась на колени, приникнув к горячей воде губами, жадно глотая воду, не обращая внимания на ее температуру, обжигая язык и губы. Плевать, на все плевать.
Наконец, жажда была утолена, и северянка тяжело дыша, оторвалась от бадейки, осмотрев комнату более осмысленным взглядом. Буквально тут же взгляд напоролся на две склянки с зеленоватой, густой не то слизью, не то еще чем-то. Откупорив один из флаконов, Харгу принюхалась, попробовала субстанцию на язык, тут же начав оплевываться, от мерзкого привкуса мыльно корня. Пусть северяне и дикий народ, но со свойствами мыльного корня все же были знакомы, пусть и применяли его не часто – примерно раз в два-три месяца перед большими праздниками. Недолго думая, Харгу сбросила те лохмотья, в которые превратилась ее одежда, и погрузилась в горячую воду, едва сдержав стон не то удовольствия, не то боли – давали о себе знать многочисленные ссадины и раны. Купалась девушка долго, вода успела полностью остыть и домывать голову ей пришлось в уже холодной воде, впрочем, северянку это нисколько не смутило – реки и озера, питавшиеся глубинными ручьями, были куда как холоднее. 
Выбравшись из воды, и обнаружив на кровати сверток с одеждой, Харгу принялась облачаться, недовольно шипя сквозь зубы – жесткая, рогожная ткань нещадно кололась и норовила задеть свежие распаренные раны, добавляя массу не слишком приятных ощущений. И если с рубахой и штанами проблем не возникло, хоть они и были великоваты девушке, то в устройстве онуч и лаптей северянка так и не разобралась. Шипя сквозь зубы трехэтажные ругательства, Харгу зашвырнула дурацкое изобретение местных крестьян подальше в угол, да так и осталась босиком – ее собственные сапоги никуда не годились, представляя собой набор совершенно самостоятельных деталей, державшихся на остатках дратвы и ругани сапожника, тачавшего их. 
Босые ноги, куда больше привыкшие к ощущению травы под ногами, утопали в длинном ворсе старого, выцветшего ковра, легкие наполнял относительно чистый воздух с запахами хвойного леса, и через пару мгновений, Харгу посетила поистине кощунственная мысль, что здесь не так уж и плохо. Или это у имперцев такое отношение к поединщикам? Неужели еще не все заветы забыл народ Проклятых? Вопросы, вопросы, вопросы, тысячи вопросов и ни одного ответа. Проигнорировав кровать, девушка растянулась на ковре, подозревая, что если позволит своему телу расслабиться на столь мягком ложе, то завтра просто не сможет встать, не то что сражаться. Треклятые имперцы, так вот к чему у вас такое гостеприимство, хотите вывести противника из строя, позволив ему наслаждаться комфортом, заставляя его тело размякнуть, чтобы оно привыкнув к отдыху стало тяжелым и не послушным. Глупая затея, и Харгу не собиралась попадать в эту ловушку, дабы не потерять свою жизнь и свободу. Ведь от завтрашнего боя зависела не только ее свобода. Северяне поистине дикий народ – подобно лесным хищникам они не приручаются и не живут долго в неволе, хирея и слабее на глазах, да и характер у них далеко не рабский. Горбун еще не раз успеет пожалеть о том, что выбросил на ветер свои деньги, уж Харгу постарается его в этом убедить.