Прошло не больше получаса, когда в увитую растительными узорами дверь постучались. Стук получился какой-то нерешительный, словно стоявший за дверью не знал, правильно ли поступает. Но после длительной паузы замок всё же щелкнул, а дверь слегка приоткрылась. В образовавшуюся щель заглянула девушка. Огромный глаз василькового цвета бегал из стороны в сторону, видимо, выискивая угрозу. Когда таковой не обнаружилось, дверь приоткрылась чуть шире и служанка зашла в помещение. Теперь, когда она была видна полностью, сложно было назвать её девушкой. Скорее, это была ещё девочка. Совсем молодая, она держала в руках поднос с пищей и как-то виновато глядела на рабыню. Чистый детский взгляд, россыпь веснушек на щеках… и полностью отсутствующее правое ухо. Ухоженные кудрявые волосы обычно скрывали увечье, но ворвавшийся следом за ней ветер так некстати приподнял пряди. 
— Простите, что побеспокоила. Вот, я еду принесла, — негромко произнесла она.
В руках у девочки оказался деревянный поднос со снедью и большим кувшином. Становилось даже удивительно, как такие тощие руки способны удерживать столь внушительный вес. 
— О, Вы уже помылись? Я сейчас скажу, чтобы таз забрали. — естественно, говорила блондинка на имперском, но с каким-то царапающим слух акцентом.
Поставив поднос на стол, она попятилась к двери. Ростом она была лишь чуть-чуть выше северянки, но в телосложении явно уступала. Это и логично, ведь она даже не знала как правильно держать меч. Что забавно, в этом доме она до сих пор была единственной, кто не мог считаться бойцом. А то что она однажды с перепугу проткнула вилкой ногу одному ночному визитеру, это не в счет. С перепугу и не такое сотворить можно. Одета же блондинка была в удобное черно-белое платьице. Подол, как и положено, достигал лодыжек, а широкие рукава закрывали руки. Да, некоторые высокородные выдавали более фривольные наряды своим слугам, но Колхо предпочитал классический вариант. На ногах у неё оказались мягкие зеленые туфли, а белые чулки закрывали ноги до самого колена. 
Скрывшись за дверью, и не забыв закрыть ту на замок, девочка оставила северянку наедине с едой. Витольд явно спрашивал у работорговца, сколько тот не кормил рабыню, так как и порции были не то что очень велики, и сама пища оказалась легче той, что обычно предлагают уставшему путнику. В глубокой миске поблескивал овощной суп. Несмотря на отсутствие мяса и большого количества жира в нем, пах он просто одуряюще вкусно. Рядом, на плоской тарелке, исходила паром каша и немного отваренных овощей. Повар явно знал свое дело, так как и запах, и вид блюд оказался очень привлекательным. К тому же пищи было достаточно, чтобы насытить, но не дать желудку стать. В кувшине же оказался травяной отвар. От него мягко пахло полевыми травами, что благотворно влияли на желудочно-кишечный тракт, а так же просто имели приятный вкус. Естественно, рядом лежали ещё и столовые приборы, хотя никто в доме не знал, пользуются ли ими северяне. Кто-то умный сказал, что ни от кого не убудет, если дать девушке ложку и чашку. Вот это и принесла блондинка.
Много позже, примерно через два часа, в дверь опять постучались. Прозвучал уже знакомый неуверенный стук и та же самая девочка зашла в комнату. Всё так же виновато улыбаясь, она забрала поднос. Следом за этим пришли два хмурых парня и забрали таз с остывшей водой, а так же всё остальное, вплоть до грязной одежды. Продолговатая форма таза очень помогала тащить его вниз по коридору, так как будь он круглый, то просто не поместился бы там. После этого рабыню оставили в покое. Только позже зашла блондинка, принося ещё отвара. Вообще, пить давали более чем достаточно. 

Солнце уже скрылось за горизонтом, но улицы Термута даже и не думали засыпать. То тут, то там зажигались фонари, освещая улицы бледно-синим светом. Квартал магов засиял всеми цветами радуги, радуя детвору и простых прохожих. Потом вспыхнула светом и центральная площадь. Скоморохи радовали публику выступлениями, звучала ненавязчивая музыка, люди развлекались. С наступлением сумерек города Империи только оживали. Впрочем, кроме светопредставления рабыня ничего не могла слышать, окна были окружены звуконепроницаемым плетением. Да и от навязчивого света можно было защититься просто задернув шторы. Кстати о свете, эту комнату освещал зеленый шарик, что гас, стоило лишь повернуть ручку у прикроватной тумбочки. Днем, как ручку ни крути, эффекта никакого не было. 
Примерно в то время, когда почти все фонари города уже были зажжены расторопными фонарщиками, Малварма содрогнулась. Если бы эта верхняя комната не была защищена от внешних шумов, то рабыня смогла бы услышать смачный взрыв этажом ниже. Врагов, как ни странно, на расстоянии полета стрелы не наблюдалось. Лишь из кабинета Колхо потянуло паленой шерстью и озоном. Оттуда же, спустя несколько секунд, почти что вывалился сам владелец этого злосчастного дома. Потрепанный, левая сторона лица обожжена, а волосы на той же стороне головы оказались подпаленными и теперь от них вился сизый дымок, оглашая окрестности этим непередаваемым запахом. Чихнув, Витольд ошалело посмотрел на собравшуюся прислугу. Он ничего не успел сказать, когда из кабинета вышел вышеупомянутый Тир. Увидев его, слуги без лишних вопросов стали расходиться. Все уже знали, что если в доме произошло нечто из ряда вон выходящее, а эти двое были вместе, то всё в порядке, просто что-то опять пошло не по плану. Повернувшись, шатен уже открыл рот, собираясь что-то сказать, да почти сразу закрыл, увидев, как дымится борода стоящего напротив мужчины.
— Нужно подумать о пропорциях, — наконец выдал Витольд, пощупав обожженную щеку.
— Да, — последовал ответ.
Именно из-за этого происшествия поход за покупками отложили на небольшой срок. Пока обрабатывали ожоги, пока стригли опаленные волосы… Это заняло время, а потому в комнату рабыни Колхо зашел немного позже, чем задумывал изначально. 
Очередной щелчок замка, и мужчина оказался в уже знакомой комнате. Сначала он ничего не говорил, с весьма задумчивым видом крутил переключатель на стене. Потом, словно опомнившись, обратился к рабыне.
— Было бы неплохо, если бы ты назвала свое имя. Для удобства в общении, разумеется. Хотя, оно и получается больше похожим на монолог, но это не важно. Проводить с его помощью какие-либо ритуалы не собираюсь, так как это в крайней степени глупо и бессмысленно. Коли не желаешь, можешь не открывать мне тайну своего имени, не обижусь. Но, надо признать, крайне неудобно тебя Северянкой называть. Во всяком случае, меня зовут Витольд. Колхо — это фамилия. 
Опираясь на уже знакомый посох, он прошел вглубь комнаты, оставив дверь приоткрытой, потом провел рукой по, в кои то веки, аккуратному ежику волос.
— Кроме того, как я и говорил, сегодня надо тебе оружие и всё остальное купить. Расскажи мне, что для тебя более предпочтительно. Каким оружием привыкла пользоваться, какую броню привыкла носить? Может, хочешь к цирюльнику зайти и постричься?
Говорить, когда половина лица обожжена, неприятно. Но не настолько, чтобы перестать это делать. 
— Хм, и тебе всё же придется одеть на ноги что-то. Мало приятного напороться на стекляшку какую. Этот ремешок протяни через эту петлю, а этот через соседнюю. Да привяжи их сюда и сюда, чтобы не болтались и не мешали идти.
Перед этим он выволок из угла отброшенные туда лапти. Посохом это делать не в пример удобнее, чем руками. А свои слова мужчина подкреплял тем, что тыкал в нужные места навершием всё того же посоха. Оно было достаточно узким, чтобы становилось понятно, о чем идет речь.