Следуя за Колхо и посматривая по сторонам, Кошка искренне недоумевала, как люди могут жить в такой толчее. Дома на улицах располагались впритык, были узкими, темными,  что самое отвратительное – каменными. Дикарку аж передернуло от отвращения, и она едва удержалась от желания сотворить  символ Ахеса-громовержца. Все-таки имперцы очень странный народ, если добровольно согласились ютиться в каменным мешках, не иначе как по ошибке названных домами. Радовало только то, что вокруг Колхо всегда было свободное пространство, надо бы узнать, кстати, почему. Виновата тут репутация или что-то еще. Сама Кошка куда охотнее склонялась ко второму варианту, какой бы отвратительной ни была репутация ее хозяина, дикарка сильно сомневалась, что его бы стали сторониться вот так  — неосознанно, повинуясь скорее внутреннему велению, чем осознанному желанию. Для такого поведения одной репутации маловато будет. Впрочем, что бы это ни было, сейчас, северянке это было только на руку – толкаться среди толпы имперцев у нее не было ни малейшего желания. 

Со стрижкой вопрос решился быстро и без эксцессов, к вящему удовольствию и Шанту и Колхо, о том, что волосы после стрижки надо будет сжечь, девушка решила не упоминать.  Волосы, конечно, не кровь, но и при помощи волос тоже многое можно сделать  — было бы желание. А вот насчет татуировки было не ясно. Колхо определенно задумался,  но судя по тому  как долго длилась пауза на положительный ответ рассчитывать не приходилось. Мысленно Кошка успела раз десять проклясть имперцев, позабывших не только истинных богов, но и запамятовавших о такой, несомненно важной вещи, как татуировка.
Проклясть имперцев в одиннадцатый раз девушке помешал  мальчишка, выкатившийся прямо под ноги Колхо. Волна напряжения, хлынувшая во все стороны от горбуна, сковала всех присутствующих, включая саму Кошку и мальчишку, оказавшегося и не мальчишкой вовсе, а вполне себе симпатичным юношей — смазливым, с тонкими, похожими на девичьи чертами лица, хотя на вкус северянки слишком уж тонкого телосложения. Не было в нем той опасной силы, что любит затаиться в худощавых бойцах, не отличающихся крупными габаритами, но хлестких и жестких, как ремень из вываренной кожи. Уж что-что а бойца Шанту видела издалека. И парнишка бойцом не был от слова совсем. Что же в таком случае, ему нужно от Колхо? А ведь ему что-то нужно, раз не спешит браться подальше, рассыпавшись в извинения и любезно растягивая рот в улыбке, как это сделали бы большинство имперцев.
Тем временем, парень, назвавшийся Джози, начал излагать дело, по которому собственно ему пришлось нарушить своеобразную «зону отчуждения» горбуна. Дикарке только и оставалось, что удивляться – оказывается, не все имперцы окончательно потеряли остатки храбрости. Приятное разнообразие.
Слушая речь Джози, Кошка все больше удивлялась, достигнув пика в тот момент, когда парень сказал о том, что что-то должно принадлежать ей, Кошке, и протянул горбуну несколько листов, исписанных странными закорючками. Кошка, в общем-то, знала, что эти листы называются бумагой, и что имперцы используют их для того, чтобы записывать все, что взбредет в их дурные головы. Но, как и ко всему, что не использовал ее народ, отношение к бумаге у Кошки было скептическое и презрительное, с нотками настороженности. Тем более, что на ней что-то было написано. Имперского письма девушка, конечно, не понимала, да и понимать не желала. И зачем ей эти дурацкие листы, спрашивается? Судя по всему, Колхо думал примерно также, потому как вернул бумагу парню и приказал Тиру проводить его в Малварму – кажется, именно так назывался тот каменный монстр, где жил горбун.  
Шанту же передернулась от той смеси разочарования и жгучего любопытства, плавно перетекающей в форменное недовольство, что клубилась вокруг оборотня, то и дело выбрасывая жгуты чистого любопытства. Какого дьявола? Это еще что такое?! Северянка бросила настороженный взгляд на Тира. Оборотень был невозмутим как скала, не светился, не моргал, не переливался всеми цветами радуги, и вообще не выражал никаких эмоций, по крайней мере внешне. Кошка прислушалась к своим ощущениям – того острого разочарования, что она ощущала в начале, уже не было, оно сменилось просто раздражением а чуть погодя и вовсе исчезло, словно его и не было. Точно ножом отрезали. Вот оно было – а вот его нет.
Что за чертовщина вокруг творится? Кошка перевела настороженный взгляд на Тира, Колхо, и этого парнишку, все еще топтавшегося рядом с ними. Однако,  ничего необычного она больше не чувствовала. Странно это все. Северянка передернула плечами, поежилась, недоверчиво мотнула головой, но ничего не сказала, молча отправившись за горбуном, уже начавшем движение куда-то в сторону от Тира и Джози.
Идти пришлось недолго, однако, в такой толчее, что Шанту стоило больших трудов не оскалиться и не начать прокладывать себе путь по трупам. В прямом смысле. Уж очень северянка не любила столпотворения, и смогла вздохнуть с облегчением, только оказавшись за тяжелой дверью, ведущее в сумрачное, слабо освещенное помещение. Осмотреться как следует мешало все то же слабое освещение, потому пришлось срочно искать объект для пристального внимания, чтобы хоть чем-то занять себя, пока Колхо разговаривал с одним из служащих. 
Девушка как раз успела найти этот самый объект, оказавшийся ветхой дверью в дальнем конце помещения. Дверь выглядела хлипкой, но Кошка не поручилась бы, что сможет вышибить ее с полпинка. Она бы вообще зареклась подходить к ней и уж тем более, что-то там вышибать. Стоило ей задуматься над этой загадкой, как горбун направился аккурат к объекту ее пристального внимания с видом человека, абсолютно точно знающего что и как ему нужно делать.
Здесь уже северянка не утерпела – Что это за место? Зачем я здесь?