Если бы у Колхо поинтересовались, как же всё прошло в Храме, то ему было бы крайне трудно ответить. Механически переставляя ноги, мужчина тратил все силы на то, чтобы не упасть и сохранить привычное выражение лица. Думать было слишком сложно, не говоря уже про то, чтобы Вспомнить что-то из того ада, который довелось пережить второй раз за три года. Так же как и в прошлый раз, Витольд понятия не имел, сколько времени пришлось распинаться перед размякшими выблядками, именующими себя священнослужителями. По внутренним ощущениям, не менее сотни лет без перерыва, настолько ему было плохо. Действительно плохо, хотя самым серьезным повреждением оставалась ссадина на боку, оставленная Кошкой. И всё же ему было больно, словно в груди зияла огромная продолговатая рана. Тонкий слой податливой кожи отсутствовал вместе с грудиной, обнажая влажное нутро. Он хотел сесть, скорчиться где-то в темном углу, чтобы никто, ни одна живая душа не видела этого ранения, этой слабости. Но продолжая идти по улицам, Витольд лишь согнулся чуть сильнее обычного, что никого не удивляло, учитывая отсутствие посоха. Застывшее выражение лица, осторожные движения – уловки, отработанные за годы жизни в Термуте, они могли обмануть кого угодно. Кого угодно, кроме существа с настолько развитым восприятием, как оборотень. И Колхо прекрасно знал, что Тир знает. Ощущение тяжелого голодного взгляда где-то в области затылка в любой другой ситуации разозлило бы его. Но сейчас мужчина лишь кусал губы, чтобы не клацать зубами от страха. Разумом-то Витольд понимал, что сейчас опасность не больше, чем в любой другой день, но алогичная часть, натянувшая и так ослабший покров самоконтроля, заставляла желать убраться как можно дальше от зверя, принявшего облик человека. Или развернуться и напасть первым. Бежать или сражаться. И одной Бездне известно, как бы поступил Тир если бы имперец всё же не выдержал бы и упал. Сейчас-то он спокойно шел чуть позади, придерживая Кошку, но это спокойствие было таким же ложным, как, к примеру, горб Колхо. К счастью, до ворот Малвармы удалось добраться достаточно быстро, чтобы не пришлось это проверять. А как только открылся путь к дому, Витольд тут же поспешил скрыться к себя в комнате.

Проводив взглядом своего якобы хозяина, оборотень глубоко вдохнул, игнорируя любопытствующего Тиома. Шулеры обычно были более внимательны к деталям, но в данном случае для правильных выводов катастрофически не хватало информации. Можно было бы удовлетворить любопытство человека, если бы это было лишь мелкой пакостью, скрашивающей будни. Но это уже было бы не безобидным шлепком по щеке, а кинжалом, приставленным к горлу. Очень интересно, но пока в высшей мере бесполезно. Потому Тир лишь скользнул незаинтересованным взглядом по человеку и подтолкнул к нему Кошку. По неписанному правилу, если оборотень не таскался за Колхо, то слуги искали для него работу по дому. Её всегда было предостаточно, так что если бы Кошка выглядела чуть более вменяемо, то и для неё нашлось бы занятие. Но как именно северянка оказалась на кухне никто толком сказать не мог. Просто в какой-то момент северянка оказалась там. Можно сказать, ей сильно повезло, так как несмотря на то, что у неё было достаточно много общего с Колхо, при первых признаках слабости нападать Тир не хотел. Возможно, причиной был пол. Возможно, именно из-за этого оборотень потратил несколько минут, проверяя состояние Кошки ближе к вечеру. Методом обнюхивания, так как запахи говорили ему куда больше, чем людям с их ущербным обонянием. Жизни рабыни однозначно ничего не угрожало, но схожие реакции на раздражители изрядно беспокоили и интриговали Тира. Он хотел знать, как связаны эти двое. Добрался ли культ и до заснеженных краев? Или северяне сами дошли? Или какой-то третий вариант, сформировавшийся при содействии одного конкретного имперца? Очевидно, Витольд и не прекращал вести какую-то свою игру, но в этот раз оказалось слишком сложно разобрать где мишура, а где правда. Спросить бы, да вот только ни горбун, ни его рабыня не были способны к разговору. Кошка лишь пялилась куда-то перед собой, кажется, даже не замечая чужого присутствия, а видеть Колхо в подобном состоянии второй раз было уже слишком. Потому и приходилось игнорировать разбуженное любопытство.

Удостоверившись, что с девушкой всё в порядке, он продолжил изображать кипучую деятельность, стараясь не думать о Кошке и Витольде, и тем более не анализировать отличия и сходства. Только не в тот момент, когда вокруг полно людей и в руках ящик с хламом. К счастью, скучный промежуток дня кончился. Солнце скрылось за горизонтом, а Тир проследовал в башенку вслед за северянкой, даже не пытаясь скрыться от любопытных глаз не таких уж многочисленных, но стандартно языкастых служанок. Впрочем, лучше уж думают про амурные дела рабов, чем интересуются реакцией Кошки на исчезновение солнца, учитывая, что Колхо был в тот раз абсолютно невменяем.

Большие пушистые снежинки падали с небес. Они приземлялись на голые черные ветки, на промерзшую землю, уже и так покрытую сплошным белоснежным ковром, и на голову девушки, стоящей посреди черно-белого леса. Воздух был чистым, ледяным, ничем не напоминающий густой кисель Термута. Сладкий, бодрящий, такой, который хочется вдыхать полной грудью, хотя это слишком опасно. Тихо шуршал снег, потрескивали деревья от холода. Картина предельно мирная, но не убаюкивающая. Красивая, но не сказочная. Всё здесь говорило «наслаждайся». Ведь так прекрасно бежать по зимнему лесу, видеть, как от шагов в стороны летит воздушное снежное крошево. А как прекрасен лед, постоянно меняющий свой цвет. Только ветер, который вроде и был здесь постоянно, но лишь сейчас обозначил свое присутствие, принеся тяжелый запах оленя.

— Беги. Убей, — шелестели снежинки, врезаясь в деревья, приземляясь на землю.

В один миг настроение сна поменялось, наполнившись азартом охоты, сменив цвета. В ранее чистом и светлом небе открыла свое кровавое око луна. Снег стал алым, словно кровь, ветер взбесился. Чужое мощное сердце стучало вдалеке, отбивая устойчивый ритм.

— Убей. Убей, — стонали деревья, раскачиваясь из стороны в сторону. – Убеее…

Ветер усилился. Деревья хором заскрипели на одной тоскливой ноте, а снег, вперемешку с лесным мусором подняло в воздух. Грязная масса понеслась на Кошку, подобно волне в бушующем море. Что-то трещало там, подобно костям, и вой ветра всё больше напоминал крик раненого животного. Оно неслось на человеческую девушку, грозя смять, раздавить, сломать каждую кость в теле. Вот остались считанные метры, которые кончились за секунды. Вот волна зависла прямо над ней, открыв чернильное брюхо и… И ничего. Обдав девушку потоком неожиданно горячего воздуха, ревущая масса пронеслась мимо, оставив после себя лишь оглушающую тишину и непроглядный мрак. Не осталось ни бодрящего холода и светлого неба, ни алой луны и металлического привкуса на языке. Ничего. Лишь ветер хлестал по голой коже. Раз, второй, а после задул в одном направлении, устойчиво, но не так сильно. Тем не менее тьма явственно задрожала, пришла в движение и начала рассыпаться черными хлопьями, обнажая золотой песок. Ветер вновь завыл, усиливаясь, снося тонкий покров, открывая взгляду бескрайнее море песка. Раскаленная безжизненная пустыня с лиловым небом и огромным солнцем. Стоило только последнему пятну темноты исчезнуть, как ветер стих, оставив после себя сухой неподвижный воздух и вой. Тот звук, который, казалось, издавал сам ветер, на деле оказался вполне себе отдельным, полным боли и отчаяния. Он доносился откуда-то издалека, но с каждым ударом сердца то ли усиливался, то ли его источник приближался. То, что могло выть настолько громко, однозначно было крупнее Кошки. И ей бы убраться куда подальше, зашагать в обратную сторону, но, словно не желая давать ей выбор, целый пласт песка под ногами пришел в движение, утаскивая её вниз. Вместе с тем менялся и пейзаж, мягко перетекая с одного на другой. Хотя в пустыне подобное было не так легко заметить из-за общего однообразия, и всё же девушка съезжала довольно долго, потому не заметить как выросли барханы, как они поменяли свое месторасположение было невозможно. А ещё нельзя было не заметить черную груду где-то внизу. Она едва шевелилась, лишь завывала так же отчаян, никак не реагируя на девушку, но лишь до того момента как на неё не наполз слой песка. Фигура встрепенулась, смолкла и подняла голову, которую до этого прикрывала длинными руками. Оно имело очень мало общего с человеком в плане анатомии, хотя бы из-за шкуры, даже издалека выглядящей грубой. Всё тощее тело покрывали костяные пластины разного размера и формы, становясь особенно крупными на спине. Даже голова обросла острыми гребнями, защищающими особо уязвимые места, вроде затылка или глаз, а на висках так и вовсе красовалось нечто, слабо напоминающее рога. Когда девушка подъехала ближе, то существо встало, позволяя увидеть впалый живот, совсем нечеловеческие ноги и глубокую дыру посреди груди, с клубящейся там тьмой. Лишь глаза, слезящиеся, широко открытые, светло-серого цвета, были человеческими. И принадлежали они человеку измученному, не осознающему, что здесь происходит. В них не было разума, лишь злоба, рожденная болью и страхом. Понаблюдав за девушкой немного, оно открыло пасть и вновь завыло, после чего опустилось на все четыре конечности и бросилось на неё, одним прыжком преодолев разделяющее их расстояние. Сильные руки сомкнулись на плечах, когти пробили тонкую кожу, а влажная морда ткнулась ей в шею, исследуя. Тяжело дыша и фыркая, существо елозило чувствительным носом под подбородком, после переместилось ниже, щекоча дыханием грудину. Видно, здесь обнаружилось нечто, что не понравилось ему, потому что существо гортанно зарычало, оскалило кривые клыки и метнулось к ничем не защищенной шее с самыми однозначными намерениями.

Тяжело втянув воздух, Колхо сел на полу, всё ещё крупно дрожа и всхлипывая. Он не помнил как и когда успел заснуть, но тот факт, что сегодня вместо непроглядной тьмы снилось что-то ещё, запомнился превосходно. Снег, луна, Кэр-Ис и… Кошка? Девушка, пахнущая лесом. Уставившись в одну точку, мужчина пытался вспомнить, что она там делала, даже не замечая липнущей к груди рубахи. Она скользила с бархана… Руки, его руки, сжали её плечи, а после… нос резанул запах чужака. Его страх. Рот наполнился слюной и тело среагировало словно само по себе. Желание ощутить во рту мягкую плоть до сих пор пульсировало где-то в затылке, но что было дальше? Подскочив на ноги, Витольд понял, что нутро уже не терзает вездесущий холод, но тело ещё плохо повинуется. Натянув на плечи покрывало, он вышел из комнаты, чувствуя босыми ногами все неровности пола. Боясь, что желание воплотилось в жизнь, мужчина пошел на третий этаж, хотя в теперешнем состоянии подниматься было очень сложно. И вот, приоткрытая дверь с резьбой. Первым, что он увидел за ней, был Тир, после взгляд скользнул в сторону кровати, где и нашлась девушка. Очень даже живая и здоровая.

— Что это было? – с деланным безразличием спросил оборотень.

«-Я не знаю», — подумал он, но вместо этого спросил:- А что ты видел?

— То, что мне не понравилось.

Задумчиво погладив шрам на щеке, Колхо попытался как можно быстрее понять, что делать дальше.

— Она стабильна? — последовал утвердительный кивок. – Тогда пошли.

Утром, едва нормальные люди успели поесть, Тир выбрался на улицу, одетый в свою обычную мешковатую одежду. Разговор с Витольдом не дал ничего особенного. Тот, похоже, сам о многом лишь догадывался, что было немудрено для человека, знакомого с магией лишь в теории. Хорошо, проникновение в чужие сны считалось нормой для него. Но столь плотное взаимодействие там с кем-то и тем более присутствие третьего лишнего было нонсенсом. Рассказ о личных ощущениях прояснил не так много. По словам горбуна, нужен был своеобразный буфер, чтобы он мог хоть что-то понять, не убив девушку при этом. Буфер в виде мага, за которым Тир в данный момент и шел. Спрашивать, откуда Колхо узнал, где остановился Джозеф и что он всё ещё был там, мужчина не стал. Не особенно интересно это было, да и вряд ли получилось бы выудить внятный ответ. Вместо этого он привычно изобразил недовольство и таки поплелся искать единственного мага, которого можно без особых последствий огреть чем-то тяжелым по голове. Удивительно, но тот нашелся крайне быстро. Стоял посреди улицы и премиленько общался с каким-то другим магом. Дожидаться, пока эти двое налялякаются вдоволь, в планы Тира не входило, потому он пошел прямо к ним, весьма грубо прерывая незнакомца.

— Господин Джозеф Суонен, меня прислал мастер Витольд Колхо, чтобы напомнить Вам про оговоренную вчера встречу. Мастер Витольд Колхо так же пожелал передать, что исследуемое вещество начинает терять стабильность, что вынуждает сказать, что с визитом лучше не откладывать, — выдал Тир, пристально рассматривая Джозефа.