Ловко взобравшись на коня, мужчина тронул поводья и направился прочь из «Малвармы». Из города. Тиом провожал своего господина грустным ядом, но ни слова не сказал. Не было в этом нужды.
— Не беспокойся так, тебя не выкинут на улицу, если он умрет, — сказал Тир, когда оба всадника отъехали подальше.
По его лицу действительно нельзя было понять, чего он ожидает. Смерти или победы этого довольно странного горбатого человека. Его лицо с довольно грубыми чертами не выражало ничего, кроме спокойствия. Сейчас он был одет в простую конопляную одежду, невзрачных цветов, что сильно популярна у простых ремесленников. Никакого плаща. Так что его лицо оказалось хорошо видно. Так же как и шея, на которой красовался широкий кожаный ошейник, указывающий, что он не свободен. Особенный узор, в который складывались вплетенные в ошейник синие нити, не только указывал на то, кому принадлежит раб, но и должен был сдерживать некоторые нежелательные способности индивидуума. Должен был, но в данном случае ошейник служил лишь украшением, которое могло быть снято в любой момент. Но этот любопытный факт не следовало знать кому попало. 
— А тебе-то какое дело? — проворчал рыжеволосый.
Его вопрос не был лишен смысла, ибо оборотню в последнюю очередь стоило волноваться о крыше над головой. С таким лицом да способностями, он не пропадет. Купят, как горячий пирог госпожи Жозель. Чего нельзя сказать о простых слугах. В этом доме с не самой хорошей репутацией большинство было отребьем, лишь чудом получившим работу. Кому нужна служанка с отсеченным ухом? Кому нужен дворецкий с не самым чистым прошлым? Кто, в конце концов, рискнет взять на службу эльфа или троглодита? Безумец, самый настоящий безумец. А много ли таких на весь город? И захотят ли они брать дополнительную рабочую силу? В общем, простым слугам было совсем не выгодно терять теперешнего хозяина. Местечко-то теплое, насиженное.
Однако, ответа не последовало. Оборотень лишь неопределенно хмыкнул и тоже покинул территорию «Малвармы». Сплюнув, дворецкий закрыл ворота
Тем временем Колхо постепенно приближался к Южным воротам. Ему не нравилось ехать впереди, не имея возможности увидеть что там творит северянка. Вдруг, она уже сейчас доставала лук? Вряд ли, конечно, если не совсем глупая. Но кто знает, на что человека может толкнуть злоба. Именно из-за этого в седельной сумке болтался одноразовый амулет, который был рассчитан лишь на то, чтобы остановить твердое тело, которое превышает заданную скорость. Один предмет, а дальше он разрядится и будет не более чем забавная безделушка. А если амулет не сработает по какому-то своему разумению, существовала ещё и броня. Из черной кожи были сделаны так же и шлем с рукавицами. Естественно, изначально в комплект они не входили. Появились лишь после того, как часть, закрывающую торс, переделали под несуразную фигуру Витольда. Тем не менее, даже если стрела и пробьет эту странную кожу, что далеко не факт, дикарку не будет ждать ничего хорошего. О последствиях, кстати, мужчина рассказывал ещё тогда, когда она только была выкуплена. Звуки же, что доносились сзади особо помочь не могли. Даже в такую рань Термут не мог порадовать тишиной. Конечно, с полднем сравнить сложно, но снующие туда-сюда простые прохожие, ругающиеся за лучшее место торговцы, а так же множество других звуков, которые мешали услышать скрип натягиваемой тетивы. Цокот копыт — это сколько угодно, но не более того. 
Добравшись до городской стены, всадники ехали вдоль неё ещё некоторое время, а потом показались ворота. Обычные такие ворота, со стражей у них. Пока никто не спешил ни входить в город, ни покидать его, а потому два парня в тяжелой броне устрашающего вида отчаянно скучали. Один стоял, опираясь на свою алебарду и пытался дремать, второй же неотрывно пялился куда-то вдаль. Писарь что-то разглядывал в свою лупу, сидя за расшатанным столиком. 
— Доброго утра, мастер Колхо, — прокашлявшись произнес, один из стражников. — Вы ведь знаете процедуру. Как нам записать… Вашу спутницу?
— Доброго утра, Норман, — остановив коня, поздоровался он. — Конечно. Как рабыню.
— Хорошо. К Вам как всегда?
— Да. В случае чего Альба сообщит.
— До свидания, мастер Колхо.
— До свидания, — скорее рефлекторно, чем намеренно ответил шатен.
Второй стражник, опирающийся на алебарду, даже не шелохнулся. 
Вот таким образом и удалось оказаться за стеной. На этой стороне почти не было домишек с крестьянами, но от этого местность ничего не потеряла. Чуть вдалеке виднелась ферма, где разводили нутрий. Отвратительные черные твари, размером с доброго кота. Они не нравились мужчине. А так же башни алхимиков. Иногда оттуда тянуло таким букетом ароматов, что от обоняния хотелось просто избавиться. К счастью для самих алхимиков, подобное происходило не так часто.
Минув третий по счету домик крестьян, откуда слышался отчаянный лай дворовой собаки, Витольд пустил Ветер галопом. Животное охотно повиновалось команде, но по скорости всё же уступало лошадке, которая досталась Кошке. Основным достоинством степной породы была именно выносливость, а не скорость. Тем более конь мог удерживать ту же скорость ещё дольше, ведь наездник у него был очень легкий. Впрочем, сейчас никто ни с кем не соревновался, а полоса леса постепенно приближалась всё больше. И когда небо над головой частично скрыла листва, пришлось перейти на рысь. А то чего доброго, нужная тропка будет пропущена. Примерно через двадцать минут пути по тракту, мужчина и скомандовал коню перейти на шаг, и только после этого свернул на неприметную звериную тропу. Они, по сути, все были неприметными, а этой, скорее всего, пользовались дикие свиньи, пока их не отпугнула близость города. Кстати о диких животных. Прямо таки концентрированный комок дикости и непокорности сейчас покачивался в седле позади. Удивительно, что девушка до сих пор хотя бы не попробовала использовать лук по назначению. Любой имперец сделал бы это как только стены города оказались бы на достаточном расстоянии. Ну, северянин не имперец. Это могло бы объяснить многое. Тем не менее, сейчас, когда вокруг воцарилась относительная тишина, не получалось не прислушиваться к звукам, что доносились от рабыни. Теперь-то скрип тетивы точно будет слышен. А до того времени, пока не произошло ничего из ряда вон выходящего приходилось почти прижиматься к спине коня, чтобы не собрать лицом все попадающиеся по путио п ветки. 
В общей сумме путешествие заняло больше часа. Уже потом, после невероятного лабиринта из звериных троп, мужчина вывел девушку к оговоренной ранее поляне. Надо признать, местечко очень тихое, почти уютное. Всё из-за наличия широколистных деревьев, что выросли у самого края. Они отгоняли всякую кровососущую погань. Конечно же, только ту, которая относилась к насекомым. Сама по себе поляна была сухой, что немаловажно, поросшая короткой мягкой травой, а посередине торчал кустик кем-то потрепанного папоротника. 
Остановив Ветер Запада, мужчина плавно соскользнул на землю, а потом провел рукой по одному из множества ремешков на своей броне. Движение практически неосознанное.
— Порадуй же меня, Кошка, — с кривой усмешкой произнес он.
Уже собираясь войти в условный круг, мужчина замер. Уставился в сплошную стену болотных растений так, будто там решило объявиться новое божество. Но ничего подобного. Лишь после небольшой паузы где-то в отдалении истошно завизжала женщина. Визг почти сразу оборвался, и зазвучал зычный голос Тира:
— Да заткнись ты… Эй, Витольд, это я.
Казалось бы, громкость голоса как бы намекала на на то, что говорящий находится не менее чем в пятидесяти метрах, но тощая девка вылетела на поляну спустя каких-то полминуты. Одетая в какие-то лохмотья, с запутавшимися в волосах листочками, она смотрела на мир абсолютно безумными глазами. На шее имелась красноречивая красная полоска от ошейника, но оной сейчас отсутствовал. Помимо того острые ушки, что явно говорили о её расовой принадлежности, были превращены в безобразные лохмотья. Уже давно. Что и зачем с нею делали не совсем понятно, но жители Термута сразу сузили бы круг тех, кто мог это сделать до минимума. 
— Уж не думал, что ты выполнишь просьбу. Неужели моей смерти хочешь не настолько сильно, как показываешь? — спросил шатен, когда оборотень выбрался на открытое место. В отличии от безумной девки, которая сейчас сидела на земле и покачивалась из стороны в сторону, он спокойно вышел на открытое место.
— Хочу посмотреть на твою рожу, после того как подохнешь, — довольно скалясь, произнес он.
Ответом ему была такая же хищная усмешка. Эти двое явно вели какую-то свою игру, в которую рисковала быть втянута и Кошка. 
Наконец, после всего этого Колхо зашел в круг. Трава защелкала по сапогам, а руки опустились к клинкам. Тихий шелест, когда оружие покинуло ножны, и мужчина принял среднюю стойку. Рука с коротким мечом вытянута вперед, с изогнутым кинжалом отведена назад, ноги чуть согнуты. 
— Начнем?

Харгу вознамерившись пройти мимо Колхо, резко остановилась, остановленная его командным рыком. Честно говоря, слышать подобные рычащие нотки от тщедушного горбуна было немного странно. Наверное, именно поэтому девушка и остановилась. В темных глазах, покрытых ледяной коркой отрешенности, мелькнуло любопытство и насмешка. Незаметно для самой себя, северянка, привыкала к этому человеку и каменному монстру, в котором тот жил, явно по ошибке называя его домом. 
Смерив своего будущего противника ничегонезначащим взглядом, дикарка хмыкнула и достала из-за пазухи золотую бляху, что позволяла ей понимать язык имперцев и бросила её в сторону оборотня, стоявшего в стороне. Мохнатый то ли провожал своего хозяина, то ли прощался с ним, то ли собирался за ним следовать, а может просто так стоял, подпирая дверь конюшни.
Ловко поймав золотую побрякушку, оборотень спрятал её в карман, ничем не выдав своих чувств и желаний. Хотел он победы своему хозяину или ей? Черти его разберут. Впрочем, Харгу это и не особо это интересовало. Оборотень вылетел у нее из головы в ту же секунду, когда амулет отправился в полет, ибо ветер, вестник богов, донес до нее запах людей и лошадей. А если вспомнить, что жилье горбуна находится достаточно далеко от города… В общем, что-то подсказывало Харгу, что эти люди и лошади не принадлежали жилью Колхо. 
Буквально в следующую секунду со стороны ворот раздался громкий стук, а затем и ор. Громкие вопли северянке не понравились, хотя бы потому, что в них слишком сильно сквозил приказной тон. Приказов девушка терпеть не могла, по крайней мере, от тех, кто не имел на это права. В принципе в эту категорию попадали все, за исключением вождя племени, но так как от племени Харгу осталась только она сама, то группа людей, приказы которых северянка выполняла бы не обсуждая, исключалась ввиду отсутствия участников. К тому же стоило один раз увидеть лицо Витольда, чтобы понять одну простую истину — этих людей, обрядившихся в цвета бога Огня, горбун ненавидел так, как можно ненавидеть только своего злейшего врага. Если не больше. 
И не смотря на это, Колхо подойдя к краснорясникам все же поклонился им! Поклонился так, словно признавая их право главенствовать над ним… северянке такое поведение горбуна было не понятно. Впрочем, объяснение она нашла довольно скоро, пусть оно и было ей не слишком по душе. Вероятно, горбун просто не обладал должной силой, чтобы выгнать наглецов, поклоняющихся ложным богам. Не то чтобы это обстоятельство печалило северянку, но и не радовало точно. 
К разговору Харгу не прислушивалась, во-первых, она все равно ничерта не понимала, а во-вторых, она не была уверена, что это не очередная уловка ее соперника, направленная на то, чтобы она вышла из себя и потеряла так необходимую ей концентрацию. На происходящее она обратила внимание только тогда, когда услышала рявк Колхо — горбун все-таки не выдержал и выгнал краснорясников вашей, что, по мнению Харгу, следовало сделать сразу, едва только эти люди переступили порог. Обернувшийся Кохо изрядно подпортил Харгу настроение, а все потому, что на его лице не было ни малейшего следа тех эмоций, что он должен был испытывать — ни ярости, ни гнева, ни злобы, ничего! Из этого мог следовать только один вывод — Колхо был очень хорошим и опытным бойцом. Если хорошим бойцом Харгу еще могла себя назвать, то опытным — вряд ли. Предоставленная лошадь северянке не понравилась. Слишком тонкие ноги, слишком высокая, довольно узкая в груди, и вообще какая-то она слишком… дамская. Такой больше подойдут заплетенные косы в гриве и женское седло (что по мнению северянки являлось форменным извращением). Радовало только то, что коняшка была смирной и без особых возражений позволила схватить себя под уздцы и вывести из конюшни. Проверив состояние сумок на предмет забытых или лишних вещей (а вдруг это предмет на порчу завязанный окажется), Харгу нацепила золотую бляху, точную копию той, что уже отдала оборотню, и мрачно кивнула горбуну, подтверждая свою готовность следовать за ним для решающего поединка. Солнце уже давно встало и взирало на своих детей, постепенно приближаясь к зениту, рассветное время, самое честное время для поединка было упущено, что никак не могло радовать суеверную дикарку, свято чтящую обычаи и законы предков.

Вздохнув, мужчина поморщился. Любой житель Империи, если он не был совсем идиотом, понял бы непрозрачный намек. Но северяне, похоже, не были склонны использовать намеки, полунамеки, хитрить или искать лазейки в тех же клятвах и правилах. Прямые, как древко копья. 
— Отдай амулет, — твердо, но не используя приказной тон, произнес он. Что же, если нужна прямота, то будет прямота. За прошедшие годы Колхо немного отвык от неё, но это не беда. Главное, чтобы Кошка выполнила требование, да не создавала проблем. В ином случае придется уговаривать её, будто дитя малое. Мол, вот тебе такая же побрякушка, даже лучше, отдай тетину. Представив такую картину, он едва сдержал улыбку. Вообще, мимика у мужчины была достаточно богатой, но различные ситуации диктовали свои правила. К примеру, на приеме у местного герцога должен использоваться определенный спектр выражений. Там всё четко прописано и нет места вольности. А вот в случае с рабыней-северянкой никаких четких предписаний не имелось. С рабами вообще каждый вел себя так, как хотел, не считаясь с их желаниями и переживаниями. Однако, глупо было бы вести себя с представительницей этого гордого народа, как со всеми. Конечно, если хочешь получить себе безвольную тряпку, то проблем нет. Жаль, только у Витольда такого желания нет, а потому ему приходилось больше думать как поступать, измерять силу давления и всё тому подобное.
«Безумец», сказали бы горожане, если бы узнали хотя бы о малой части его планов.
«Есть немного», польщено улыбаясь, ответил бы он.
К счастью, пока знающих было не так много. 
Придирчиво осмотрев девушку, он остался вполне доволен осмотром. Спору нет, в боевом облачении она выглядела куда лучше. Словно так и надо, да. Образ обрел завершенность. 
«Тебе бы ещё лицо отмыть, да постричь», — как-то мечтательно подумал шатен. Определенно, если она останется, то её любым способом затащат к цирюльнику.
Посмотрев в сторону уже давно догоревшего костра, мужчина явно хотел сказать что-то ещё, но тут в ворота тяжело и сильно постучали, после чего раздались громкие вопли, способные разбудить и мертвого. Сложно поверить, что кричало лишь одно существо. На вопли из дома вышел Тиом. Несмотря на ранний час, одет он был безукоризненно, лишь рыжие волосы непослушно торчали. Произнеся дежурную фразу, дворецкий открыл ворота. Во двор тут же вошла небольшая компания И судя по тому, как изменилось лицо имперца, ей он не был рад. А если более точно, то в уныние его повергли люди в ярко-алых мантиях, которые шли после заспанного старика, что вел под узды лошадку в яблоках. То были святоши — как их презрительно именовал Витольд. Двое субъектов с золотыми кругами на груди, остались у забора. Они блестели словно мишени. А вот третий пошел дальше. Невысокий, со следами порока на лице, толстяк шел так, словно всё здесь испокон веков принадлежало ему. На самом деле его ранг был не так уж высок, о чем свидетельствовали белые нашивки на рукавах, но и этого с головой могло хватить для внеочередного визита к некому мастеру. 
Не издав ни звука, Колхо опустился перед подошедшим человеком на колени. Естественный способ поприветствовать святого отца, но какой же унизительный. Внутри у него всё заклокотало от возмущения и отвращения, хотелось подняться как можно быстрее и для полного счастья вспороть этой жирной свинье брюхо. А потом наблюдать как внутренние органы начнут волочиться за ним. Но, увы, пришлось следовать правилам и опустить голову. Толстяк явно наслаждался процессом, аж разулыбался, когда положил ручонку на чужой затылок и совсем уж нагло взъерошил волосы. Ерошить, впрочем, и нечего было. И только после того сказал пару надлежащих фраз. Если они когда-то и действовали на членов культа, то теперь явного эффекта не последовало. Это почему-то сразу убеждало любого, что перед ним точно не Сжегший душу. Тем временем взгляд маленьких глазок заскользил по фигуре дикарки, бесстыдно задерживаясь на её прелестях, которые, увы, сейчас были скрыты под несколькими слоями одежды. Однако, посмотрев на лицо, священнослужитель как-то поскучнел. 
— Скажи мне, сын мой, что ты намереваешься сделать с этой рабой? — произнес толстяк, продолжая удерживать шатена в коленопреклоненном положении, несмотря на закончившуюся официальную часть.
— Ничего противозаконного, святой отец, — сказав это, он дернул головой сбрасывая чужую руку, и поднялся на ноги. Сам. Подобные действия не шли в разрез с общепринятыми правилами, но задевали самолюбие одетого в красную мантию. Гаденькая улыбочка-то исчезла.
— Да? И оружие этому… существу ты подарил во славу Всесоздателю? — спросил он, цедя каждое слово.
— Это не подарок, но все мои деяния направлены на то, чтобы слава отца нашего разгорелась ещё ярче, — выдал он заученную фразу без надлежащего фанатизма.
Обычно, встречаясь со святошами люди испытывали весь спектр неприятных ощущений. Но главным среди всей этой мешанины чувств был страх. Страх за себя, за близких, ведь те, кто жили в храмовом комплексе могли делать что угодно, рассказывая сказки о том, что это богоугодные деяния. Ну, почти всё. Они в первую очередь были политиками, а потому не могли много сделать, если у цели были связи и возможности. А у Колхо было в распоряжении и то, и другое, так что он мог делать многое из того, за что другого давно отправили бы на четвертование. Например, показывать, что у него есть личность, воля и собственные желания. Он мог не лебезить и не ползать перед толстяком, словно побитая собака. Ещё он мог перечить, что особенно злило некоторых «святых».
— А что же это?
— Плата, — голос стал настолько холодным, что температурой мог поспорить с «конусом льда».
— За что?
— За хорошее поведение.
— Какое ещё хорошее поведение?
— О, святой отец, неужели Вы не можете понять такую простую вещь? Не разочаровывайте меня.
— Да как ты смеешь...
— Смею! — неожиданно резко гаркнул он, ловя чужой взгляд. — Потому что Ваши подозрения в высшей мере оскорбительны. Я не раз доказывал, что лояльно отношусь к церкви, но тут приходите Вы и начинаете выдвигать свои подозрения.
Мужчина почти рычал от ярости, а толстяк резко растерял всю спесь и уверенность. Лишь открывал и закрывал рот, пытаясь что-то сказать. Все знали о скверном характере шатена, но некоторые почему-то до последнего считали, что полностью защищены от его вспышек гнева. Увы, у данного священнослужителя был недостаточно высокий ранг. 
— И Вы считаете, что я стерплю подобное? Большая ошибка, святой отец.
Теперь имперец не кричал, но взгляд светлых глаз стал настолько тяжелым, что незваный гость не выдержал и опустил голову. Признание собственной слабости, как мило. 
— А теперь вон, — толстяк как-то неуверенно сделал шаг назад. — Вон, я сказал!
Этот крик заставил толстяка вздрогнуть, попятиться назад и едва не упасть, запнувшись о что-то. 
— Мы ещё увидимся, — попытался припугнуть он.
— Всенепременно.
Улыбка, в которую сложились тонкие губы, решила дело. Развернувшись, святоша почти побежал со двора. Пара у забора обескураженно последовала за ним, напоследок кинув взгляд на хозяина «Малвармы». Странно это выглядело по их мнению. Не магию ли здесь использовали? Определенно, тот же вопрос зададут себе и остальные, а потому повторный визит обеспечен.
Когда троица и старик ушли, Витольд ещё некоторое время простоял так, а потом опустил руки, которые во время разговора скрестил на груди. Жест, показывающий, что оружие использоваться не будет. Повернувшись к девушке лицом, шатен осмотрел её ещё раз, больше желая узнать как она восприняла недавнее незапланированное происшествие. 
— Иди, проверь свои сумки и лошадь. Там есть амулет, лично для тебя сделанный, — буркнул он, после чего отправился к конюшне.
Выйдя оттуда вскоре, мужчина вел держа за узду своего коня. Животное выглядело здоровым и довольным своей жизнью. Грива и хвост не были подстрижены, а лишь заплетены в аккуратные косички. Вероятно, конюх постарался. Конь, которого ещё кочевники назвали Ветром.

Встала Харгу рано, небо только начало светлеть, знаменуя скорый рассвет, а северянка уже была на ногах. Первым делом, девушка проверила траву на месте вчерашнего кострища. Зелень бодро топорщилась, жухнуть и увядать не собиралась, и северянка восприняла это, как добрый знак. Преисполнившись уверенности в своей правоте, Кошка принялась неторопливо готовиться к предстоящей битве. Одела свежекупленную броню, проверив все крепления, и хорошо ли та сидит – не хватало еще пропустить удар из-за неправильной подгонки. Честь и хвала мастеру, броня была идеальна. Боевой тесак занял свое место в ножнах на поясе, и Харгу почувствовала себя куда как увереннее. Ее дело правое, Боги не оставят ее, не допустят гибели рода Кошачьих. 
Легкая разминка заняла почти час, и когда Око Боков вышло на небосвод, обласкав теплым светом детей этого мира, дикарка была готова. Тело свыклось с броней, словно со второй кожей, девушка совсем не чувствовала ее веса, разогретые мышцы налились бесшабашной силой, требуя хорошего боя или не менее хорошей, выматывающей тренировки. 
Увидев девушку с подносом, Харгу издали покачала головой – у северян не было принято принимать пище перед поединком. Человек должен предстать перед Судом Богов так, словно собрался на Последнюю Битву за этот мир. Пир и еда будут после, либо после победы, либо в небесных чертогах Богов.
Спустя некоторое время, вышел и противник Харгу – горбун был угрюм и сосредоточен, а вместо брони на нем было нечто напоминавшее кожу змеи. По крайней мере, ни на что другое эта…одежда…похожа не была. Хорошее настроение Харгу начало медленно угасать, сменяясь ледяной сосредоточенность и отрешенностью. Хороший воин не должен позволять эмоциям руководить боем. Странная одежда горбуна не столько удивила, сколько насторожила северянку. На вид эта тряпка не выдержала бы даже удара ее ножа, но зачем-то же Колхо ее одел?! Значит, был уверен, либо в броне, либо в своем мастерстве…Харгу это не понравилось, конечно, куда приятнее видеть следы беспокойства во внешнем виде противника, но выбирать не приходилось. 
Спокойно выслушав длинную речь Колхо, и, пропустив его слова об амулете мимо ушей, Харгу кивнула, выражая готовность следовать за горбуном. Клятву на крови нельзя обмануть, а это значит, что имперец не прирежет ее по тихому в этом лесу, ни сам, ни при помощи своих слуг. Доверия у северянки к ее пленителям явно не добавилось, несмотря на то, что ей дали определенную свободу и подарили снаряжение. 
Вопрос о том, на каких правах она будет жить у горбуна если проиграет, Харгу даже не рассматривала. Во-первых, Боги на ее стороне, во-вторых, она лучше сдохнет, чем будет жить в рабстве. Все просто. Сейчас она шла биться не просто за свою свободу, а за саму жизнь. Впрочем, так и должно быть, Суд Богов суров, и он же последняя инстанция. Боги не судили людей бесплатно. Богам платили кровью неправого. Так должно, и так будет.

Ответ Кошки не удивил мужчину. Это было вполне ожидаемо, учитывая просьбу оборотня. Правда, причина такого желания была не совсем понятна. То ли такие традиции у северян, проводить ночь на улице перед каким-то важным событием. Или детали традиции другие. А может быть, только эта девушка желает так странно проводить ночи. Но не стоит так же исключать вариант побега. Почему бы и да, если вспомнить, насколько открыто тот продемонстрировал свое расположение? Естественно, они не могли сговориться, а Колхо знал, что в случае надобности оборотень скрутит рабыню как миленькую. И всё же обдумывал и такой вариант. Любой нормальный имперец в подобной ситуации попытался бы сбежать. Да, местные уважали клятвы, но дело в том, что они и не давали их практически никогда. А северяне… Странный и скрытный народ. О нем-то и не известно практически ничего. Как они относятся к нелюдям? Какие в их обществе правила? Неизвестно. Так что шатен ожидал любой подлянки. К счастью, даже без помощи Тира, Витольд имел возможность узнать о побеге. Если он будет, конечно. И в этом уже не было ничего естественного. 

Распорядившись о том, чтобы принесли всё нужное, он немного понаблюдал за приготовлениями, а потом зашел в дом. Следовало отдохнуть, но больше чем спать, ему хотелось пить. А потому в первую очередь пришлось зайти на кухню. Там было тепло и вкусно пахло едой. В памяти тут же вспыхнули старые воспоминания. Несмотря на общую атмосферу спокойствия, что присутствовала в них, никаких приятных ощущений за ними не последовало. Сжав губы, он поспешно налил себе отвара, выпил его, умудрившись подавиться, и только потом покинул пустующее помещение. Обычно здесь всегда находилась кухарка, либо одна из её помощниц, но сейчас большинство слуг оказалось слишком заинтересовано поведением рабыни. Да уж, что уж не происходило в «Малварме», но такого не было. Так что все заинтересованные буквально прилипли к окнам, через которые можно было увидеть нужную часть двора. Вероятно, они были в восторге. Может быть, испытывали ещё какие-нибудь чувства, об этом стоит спросить их самих. А вот сам Колхо, поднявшись на второй этаж, из любопытства выглянул в одно из подходящих окон. С этого расстояния он видел лишь темный силуэт, лишенный каких-либо отличительных черт. Танец… он пугал. Дикий, первобытный, в каком-то смысле красивый. Такой красотой обладает барс, когда прыгает на тебя с выступа. Так же красивы были Дочери Пепла, когда рвали армию Империи, словно она состояла из одних деревенских олухов. Их тактика, их движения и способы убийства… Что-то от них было в этом танце, хотя северяне и Дочери Пепла относятся к разным стихиям. Так странно, страшно и прекрасно. Мужчина смотрел, хотя отчаянно хотел отвести взгляд. Он не двигался, хотя внутри всё сжималось от отчаянного желания сбежать. Хотел, но не мог. А когда танец, кажется, достиг кульминации, тело обожгло болью. Кровь зашумела в ушах, суставы ломило, а кости словно желали выскочить наружу. О, если бы он мог двинуться или издать хоть звук… Захрипев, шатен ощутил, как по виску скатывается капля пота. Вместе с этим чья-то рука быстро закрыла широко открытые глаза Витольда. Тьма отсекла те странные ощущения, принося освобождение, но не избавляя от последствий. Получив свободу, тело конвульсивно дернулось, а комнату огласил сдавленный вой.

Прижимая к себе мужчину, Тир ждал пока тот успокоится. Он уже встречался с таким феноменом, а потому не очень беспокоился. Дышит, значит всё обойдется. А танец девушки вызывал лишь естественную радость и восхищение. Вообще-то, оборотень был родом из западной части Империи, но за свою жизнь успел побывать и за её пределами. 

— Это не для твоих глаз, — удерживая Колхо в прежнем положении, произнес он.

— Пусти, — последовала тихая фраза.

Когда просьба была выполнена, шатен вышел из комнаты, пошатываясь. Его всё ещё била крупная дрожь, а в голове всё спуталось от пережитого, и несмотря на это, в нем проснулась исследовательская жилка. Что же, теперь, даже если девушка умудрится выиграть, Витольд уж точно не умрет просто так и увяжется за ней. Ну, а в ином случае ей вдвойне не повезло. Ну, а пока точно ничего не решено, следовало всё же сделать то, чего хотелось изначально. То есть, отдохнуть.

Едва краешек солнца показался над горизонтом, во двор вышла всё та же блондинистая девочка, держащая в руках поднос с едой. Ночью его притащил Тир, ибо никакой здравомыслящий слуга не согласился приблизиться к безумствующей дикарке, а вот сейчас с этим вполне могла справиться и она. Памятуя о том, что у рабыни имеется оружие, девочка окликнула её ещё находясь за домом, и только удостоверившись, что спросонья никто никого не убьет, оставила поднос. Там не было ничего особо сытного, лишь легкая закуска, которую предпочитают по утрам жители Термута. Горячий пряный напиток, именуемый хешем, и какая-нибудь выпечка по вкусу. В этом случае там лежали лишь темные хлебцы. Не то что еды не хватало, просто никто не знал чем там по утрам питаются северяне, особенно если скоро предстоит бой, а потому выбрали нечто наиболее легкое. Не жалко, если есть откажется, а если и съест, то точно желудок хорошо воспримет. 

Сказав нечто ободряющее, блондинка ушла. А примерно через пол часа вышел Колхо. Даже в случае с броней, он умудрился наплевать на все существующие понятия о «нормальном». То, во что мужчина был одет, можно было назвать легкой броней. Очень легкой. Черт побери, это не рискнул бы одеть даже лучник! Какой-то непонятный черный материал (очень похожий на кожу рептилии) не выглядел ни толстым, ни очень крепким. Да та куртка, в которой он расхаживал вчера вызывала больше доверия. И всё же, не похоже что данный факт его смущал. Была причина, была, почему всё происходило именно так. Эта броня проверялась не раз и не два, доказывая свою полезность. Так что теперь, выходя против человека, который умеет орудовать посохом и кинжалом, не имело смысла нагружать себя лишним. Решающим фактором станет скорость, а скользящие удары не так страшны, если придутся на закрытые участки. 

— Ну, Кошка, вижу ты ещё здесь. А потому спешу тебе сообщить некоторые детали. Бой проведем в лесу, за городом. Знаешь, там есть одна достаточно большая поляна. Оттуда ты легко сможешь незамеченной убраться подальше от города, если победишь. Да-да, тебе конечно же препятствовать никто не будет. Победа засчитывается в том случае, если оппонент не сможет драться по каким-либо причинам. Смерть — не единственная уважительная причина. Магию попрошу не использовать. Сталь на сталь, так скажем. Время, естественно, не ограничено. Хм, и, конечно же, в случае проигрыша ты останешься со мной на пять лет. Вроде всё… Подождем пока приведут твою лошадь. В седельных сумках будет всё необходимое, проверишь, если захочешь. А пока можешь задать вопросы. Отвечу по возможности. Если же на древне-темном говорить тебе сложно, то просто надень амулет, который ты весьма подлым образом украла вчера. Для тебя уже сделали отдельный, а этот следует вернуть честной женщине. Кстати, своим поступком ты прямым текстом пригласила её в мой дом, можешь быть счастлива.

Говоря это, он по привычке поглаживал серебряное навершие короткого меча. Оно было выполнено в виде простого ромба. Да и вообще, в оружии мужчины не было ничего вычурного, лишь смертельно опасная простота. Неказисто выглядит, да, но этот меч и кинжал выпили столько вражеской крови, что мало никому не показалось бы. Только темным эльфам, им её всегда недостаточно.

Возвращалась вся компания весьма и весьма поздно. По крайней мере по мнению Харгу. В холодных широтах, где она родилась и выросла, жизнь замирала с заходом солнца, отдавая мир во власть Темных Богов, теней и нечисти. Нечисть была разная – от мелких вредителей, типа шурха, пугающего домашний скот, до ледяных великанов, на которых иначе, чем двумя десятками опытных охотников не ходили. А еще ночью оживали убитые, убитые тайно, подло или ночью. Их души жаждали отмщения, именно поэтому убивавший никогда не шел сразу в общий дом – чтобы не навести нечисть на своих родных и близких. Убийце предстояло три ночи просидеть у костра, очерченного тремя кругами – первый солью, второй – железом, третий – огнем. А еще мертвые уходили после грозы, потому что нечисть бежит от Громовержца.
Не всякий выдерживал три дня соседства с мертвыми душами, поэтому воинами становились не все юноши. Убить – легко, а вот достойно встретить месть уже намного сложнее. Но и это не единственные случаи, когда люди оставались снаружи после заката Ока Богов. Оставались те, кто готовился к священному поединку, оставались те, кто заклинал и посвящал Богам свое оружие. Оставались те, кто охранял роженицу, ибо во время родов приоткрывается завеса между мертвыми и живыми. Случаев было много. 
Этой ночью Харгу тоже нужно было остаться снаружи – призвать милость Богов к своему оружию. Вот только как сказать об этом горбуну она не знала. Выручил ее оборотень, уже на пороге, когда девушка собиралась окликнуть Колхо, мохнатый попытался остановить Витольда протянув руку. И Харгу была уверена, что сможет, ан нет – каким то шестым чувством угадав, что к нему тянется рука, горбун отклонился, и что-то сердито зашипел мужчине, бывшем едва ли не на две головы его выше. Смотрелось это несколько странно, но Харгу интересовало совсем не это – уловку оборотня она разгадать сумела, прекрасно понимая, что сделал пушистый это нарочно, но вот зачем? Почему он решил ей помочь? Пусть и таким способом? Этого Харгу не знала, правда определенную толику благодарности к нему она испытала, особенно после того, как он сказал Колхо о ее нужде. 
Горбун смерил северянку недовольным взглядом, что-то резко спросив – Харгу не поняла, что именно, амулет она сняла, не видя больше в нем надобности. И тем не менее, о смысле вопроса догадаться было не сложно. 
— Земля, мне нужна земля…двор – на ломанном шаманском произнесла дикарка, и чуть подумав, добавила – Дрова. Мне нужен будет огонь. 
Горбун фыркнул не слишком довольно, что-то пробормотал в сторону оборотня, но тем не менее махнул рукой, мол делайте что хотите. Оборотень только оскалился и хитро подмигнул дикарке, а Харгу решила, что он откуда-то с Севера, иначе, откуда бы мохнатый догадался, что ей нужно провести эту ночь под открытым небом? Надо будет отдарить его как-нибудь – быть в долгу северянка не любила. 
Впрочем, вскоре эти мысли отошли на задний план – слуги-невидимки мелькали то там, то тут, и вскоре во дворе, чуть в отдалении, где все-таки нашелся клочок земли не замощенный камнями, лежала приличная куча хвороста и около десятка колотых полешек. Как раз то, что нужно. 
Харгу сняла с себя все оружие и снаряжение, оставшись только в рубахе и штанах – даже обувь и та покоилась в стороне. Рубаху девушка подняла на грудь и подвязала, а так же закатала рукава. Сходной участи удостоились и штаны, превратившись в какое-то подобие кожаных портов. Закончив с нарядом, дикарка, опустилась на колени, аккуратно при помощи ножа отделила кусок дернины, и отложила его в сторону. В получившейся яме девушка соорудила шалашик из тонких веток и сухого мха, а затем взяла две палки потолще и посуше и принялась энергично тереть их друг об друга, добывая «живой» огонь. Минут через пятнадцать всех этих манипуляций, жители каменного особняка могли увидеть слабые язычки огня, едва трепетавшие во мраке, но постепенно костер разгорелся и щедро подкармливаемый сухими дровами, взметнул языки пламени едва ли не в человеческий рост. Пока пламя разгоралось, Харгу не теряла зря времени и нанесла на лицо перемежающиеся полосы зеленого и темно-красного цветов – краской ей послужили травы и глина. Языки пламени, колеблясь и вспыхивая, бросали причудливые блики на странную маску, высвечивали поджарое, крепкое тело дикарки, собиравшейся призывать своих Богов. И настолько нереально и непонятно выглядела эта картина, то казалось и вправду сгущаются тени вокруг яркого костра, и вот-вот сгустки тени примут человеческую форму, явив миру смертных лики Богов Северного народа. 
Чуда не произошло. Вместо этого, Харгу начала двигаться. Плавные движения живота, бедер, ног перетекали друг в друга, словно в теле дикарки совсем не было костей. Руки взлетали птицами вверх, согласно с беснующимися языками пламени, красные огненные отсветы выхватывали отдельные движения и позы, которые принимало тело девушки, повинующееся рисунку древнего обращения к Богам. Постепенно танец становился жестче и агрессивнее – в руках блеснул нож, добавились прыжки и подскоки, по сложности мало отличавшиеся от того, что вытворяли акробаты, резкие, яростные порывы, сменялись плавными, тягучими движениями, а затем снова брали верх. Харгу плясала свою дикую, первобытную пляску, выслушивая одной ей известный ритм. А потом девушка запела. Нет, это не была песня в прямом смысле слова. Пела девушка без слов, не раскрывая рта – горлом, телом, и этот набор долгих звуков был именно песней, воспринимался как песня именно сейчас, когда по темным углам сгущались тени, порождая невиданных чудовищ, а на разрисованном лице и теле северянки плясали языки яркого пламени. 
Представление достигло своей кульминационной точки – это поняли бы все, кто смотрел бы на северянку в этот момент. Лезвие ножа забликовало алыми всполохами, и Харгу, не дрогнув провела острым лезвием по свои скулам, отворяя кровь, щедро окропляя ею добрый клинок. Раны на лице, даже самые маленькие всегда долго и сильно кровоточат, так вышло и здесь. Кровь остановилась только тогда, когда на щеках и подбородке дикарки застыли широкие кровавые разводы, добавляя ее нарисованной маске новых узоров, куда более ярких и колоритных. Осталось последнее – пронести клинок сквозь пламя, и обряд будет закончен. Но просто так провести сталью над пламенем было бы не правильно, это сломало бы всю картину, испортило тщательно вытканный узор обращения к Богам. Харгу такого пренебрежения допустить просто не могла. 
Все еще продолжая свою дикую, невозможную, но невероятно красивую пляску, северянка зажала клинок между зубами, и взвилась в прыжке. Воистину, этот прыжок был столь же невозможен, сколь прекрасен. На мгновение сильное поджарое тело окутали языки пламени, высвечивая каждую черточку на сосредоточенном лице, с закрытыми глазами, отражаясь красноватыми бликами в каплях пота, выступивших на лбу, подсвечивая каждую линию тела, каждую мышцу, сжатую в невозможном, почти нечеловеческом усилии. Всего лишь мгновение, но какое ясное и четкое! А в следующую секунду, девушка вылетела по другую сторону костра, подобно лесному коту приземлившись на все четыре конечности, да так и замерла. От одежды шел слабый, едва уловимый дымок, а сама девушка тяжело, надсадно дышала – эта пляска далась ей нелегко. Но она того стоила, Боги должны были ее услышать. 
Пламя словно ждало этого момента, огненный столб взвился в последнем, яростном рывке и резко опал, превратившись в гору горячего пепла раньше, чем сердце простучало десять раз. Ледяные пальцы ночи заползли под одежду, лаская горячую, распаренную пляской и пламенем кожу, и Харгу оторвала голову от земли, усевшись на собственные пятки и наконец осмотрелась. Костер почти погас – лишь несколько угольков все еще дотлевали, готовясь с минуты на минуту рассыпаться серым прахом. Стояла оглушительная тишина, даже кузнечики не нарушали ее своим нескончаемым стрекотом. Чуть в отдалении – в двух шагах от бывшего костра, стоял поднос, на котором обнаружилась хорошо укутанная, и оттого все еще теплая снедь. Харгу криво ухмыльнулась – раны на лице мешали улыбнуться нормально, и поблагодарив неведомую служанку, осмелившуюся подойти так близко к пляшущей дикарке и принести немного еды. В считанные минуты покончив с пищей, Харгу разровняла пепел и накрыла его снятой дерниной. Если к утру трава на месте костра не пожухнет, значит Боги благоволят ей. Спрятав свое оружие, Харгу растянулась прямо на земле, даже не потрудившись одеться, закинула руки за голову и смежила веки. Боги ее услышали, они должны помочь ей в завтрашней битве за свою свободу.

Во многих окнах «Малвармы» горел свет. Это было вполне нормально, так как время не настолько позднее, чтобы ложится спать. Всего-то одиннадцатый час ночи! В больших городах, таких как Термут, каждый ложился тогда, когда ему было угодно, но до полуночи можно было не надеяться, что большая часть народа разойдется по домам. А вот в более мелких поселениях все ложились как только темнело. Но то в более мелких, ибо ночью там особо нечем заняться. Здесь же многочисленные слуги, которые очень постарались не попасться на глаза Кошке, бодрствовали. Вот в одном из окон мелькнул чей-то изящный силуэт, а в другом застыл более крупный, явно наблюдая за возвращающейся компанией. Кажется, ничего из ряда вон выходящего за время отсутствия хозяина, в доме не произошло. По крайней мере, никто не спешил сообщать об этом. Двор был погружен в блаженную тьму, а издалека доносились звуки веселого пения и музыки. 
Когда до темной двери оставалось около пяти метров, оборотень внезапно перегнал девушку. Несмотря на комплекцию, двигался он практически бесшумно. Так умел делать любой представитель этой расы. Если они не хотели чтобы их видели или слышали, то почти никто не мог этого сделать. Ну, обычный человек был не в состоянии это сделать ни при каких условиях. У смесков и магов это иногда выходило, но не то что часто. А вот от достаточно взрослого дракона и Дочери Пепла скрыться не получалось. К счастью, всех и тех, и других мало интересовала «возня младших рас». Ну, существовала ещё добрая сотня поправок, когда оборотень может быть обнаружен, но все они доподлинно неизвестны никому. Разве что Альфе стаи. А он-то чужаку их ни за что не расскажет. В общем, обойдя рабыню, Тир быстро настиг Колхо и протянул к нему руку, явно намереваясь схватить за плечо. Конечно, он мог двигаться куда быстрее, но даже так среднестатистический человек ничего не заподозрил бы, пока не почувствовал прикосновения. А вот Витольд весь напрягся в один момент, да дернулся в сторону, уходя от прикосновения. Будучи в капюшоне, он не мог видеть, что происходит сзади, однако каким-то образом узнал. Движение выглядело не совсем осмысленным, так что вряд ли мужчина знал, что и в какой момент нужно сделать. Оборотень же стал именно таким образом, чтобы Кошке всё было видно. Демонстрация, вот что это было. И обладая умом, можно было получить очень ценный урок. 
— Чего тебе? — повернувшись к наглецу лицом, спросил шатен. Он почти шипел, произнося это, поэтому несложно было догадаться, что такая выходка ему не пришлась по душе. Но лицо сейчас утопало во тьме, так что не обладая возможностью видеть в темноте, нельзя было насладиться той гаммой эмоций, что на нем проступила.
Вместо ответа Тир наклонился совсем близко к Колхо, что при разнице в росте выглядело довольно забавно, и что-то зашептал. Если что-то и могло донестись до постороннего слушателя, то лишь неразборчивое бормотание, но никак не четкие слова.
— И почему я должен это делать?
— Ну, ты можешь этого не делать, — сказал оборотень таким тоном, что отсутствующие слова «но потом хуже будет» показались чем-то само собой разумеющимся.
— Ладно. Но если… ты отвечать будешь, — середину фразы унес с собой порыв ветра. После того Витольд обратился к кошке. — Ты хочешь эту ночь провести во дворе или в той комнате?

Если честно, логические игры никогда не были моей сильной стороной. Особенно те их разновидности, где присутствует математика. К счастью, здесь таких моментов не так много, так что к прохождениям обратился лишь два раза. В остальном же задачки не такие уж сложные. Если совсем нет идей, то просто следует проверить все предметы из инвентаря. Управление обычное для подобных игр, велосипед не за чем изобретать. Стиль в котором выполнена игра так же радует глаз, здесь претензий никаких. Однако, у меня множество вопросов к сюжету. С одной стороны застронули весьма любопытную тему иных реальностей, а с другой не смогли должным образом её раскрыть. Я был в полном восторге от переданной атмосферы, «темной стороны» и антагониста. Кровь, текущая по стенам, трупы детей в колодце, печальная судьба Сестер… О, я просто питаю слабость к подобному дерьму, так что этот плюс сугубо личный. Если искать нечто попроще, то дружба Френ и Мистера Полночь это нечто настолько милое и привлекательное, что резко выделялось на фоне всей игры. Я думал, что именно поисками котика мы будем заниматься на протяжении всей игры, но, к счастью, ошибся. Конечно, поиски Мистера Полночь это очень важный сюжетный виток, но на нем свет клином не сошелся. Меня пугали и радовали появления Ремора, которого изначально считал главной занозой в заднице. В итоге оказалось, что всё ещё хуже и запутаннее, чем казалось вначале и это ещё лучше. Но какие бы ужасы не происходили, сколько бы крови ни проливалось, я с уверенностью мог сказать, что Мистер Полночь — друг. Позже появился Итворд, но первые несколько сцен я не мог ему доверять. Слишком подозрительный братишка, вот почему. Потом всё стало на свои места, но концовка всё же сильно разочаровала. Слишком резко, неправильно. Накал страстей был  на самом пике, я уже готовился к чему-то невероятно эпичному, но мне показали кукиш и отправили смотреть титры. Нет никакого намека на продолжение, просто «все жили долго и счастливо». Не раскрыли весьма любопытную историю предшественника Френ. Это тоже разочаровывает. Конечно, я понимаю, что обычно такие проекты сделаны на коленке, но можно же было не делать такой приторный и резкий конец!

За игру могу поставить не больше шести Абрамовичей, перепроходить её желания нет никакого.

Честно говоря, Харгу была попросту оглушена новой информацией, все эти сантиметры, ткани, фасоны, нити, подгонки. И это для того, чтобы просто сделать штаны, рубашку и жилет?! 
Зачем все так усложнять девушка искренне не понимала. Торги ее в очередной раз не заинтересовали, хоть она и слышала каждое слово и вполне понимала его смысл. Северяне не видели смысла в долгом торге с проклятиями, смачными выражениями в адрес друга друга и всем остальным. Этим людям некогда было развлекаться подобным образом – земля едва-едва могла уродить ячмень для пива, а если зазеваешься, то даже этого не получишь. Единственным богатством их земель была пушнина и мясо – огромные стада животных два раза в год кочевали на юг и обратно, и этот период был самым жарким, независимо от времени года. Работали все – древние старцы сидели у можжевеловых костров, подвяливая мясо на зиму, дети ощипывали птицу, женщины потрошили, чистили, резали и сохраняли добытое мужьями и сыновьями. Каждому находилось дело. Да и после больших переходов тоже дел хватало, так что никто не торговался, понравилась цена — бери, а не понравилась – ищи другого продавца и дело с концом. 
Следующей по счету, и на сегодня уже последней оказалась лавка бронника. 
Перед лавкой, ее остановил оборотень, и предупредил на счет обмана зрения. Дикарка только бросила на него острый взгляд и ничего не сказала, но бдительность повысила – рука то и дело, словно невзначай оказывалась рядом с ножнами от ее боевого клинка. Ох и не хотелось бы, чтобы первую свою кровь этот нож принимал не посвященным, но тут уж как получиться. 
Колхо привел их едва ли не в самый захудалый район города, практически на выселках. Северянка конечно удивилась, почему это мастер-бронник живет в таком месте, ведь его профессия вполне могла позволить ему жить в районе получше, но ничего не сказала. Это в конце-концов не ее дело. 
Встретил их на пороге здоровенный, всклокоченный и хмурый мужик, оказавший едиснтвенным, кроме эльфа, кто не старался хоть как-то выделиться перед Колхо. Он не лебезил, не хихикал услужливо, не стремился всячески угодить горбуну, и вообще по его внешнему виду можно было сказать, что он с куда бОльшим удовольствием вытолкал бы позднего клиента взашей. 
Здесь никаких проблем не возникло, Харгу быстро объяснила что ей нужно, а мастер не задавая лишних вопросов и не растрачиваясь на всякие фасоны и текстуры, быстро нашел подходящую заготовку и тут же подогнал ее по фигуре, состряпав Харгу вполне приличный кожаный доспех, буквально за пару минут. Девушка ощупала обновку со всех сторон, помяла, потискала, прошлась пальцами по швам, проверяя крепка ли дратва, и хорош ли клей и осталась довольна. 
С оплатой мастера не обидели, по крайней мере, так показалось Кошке – по виду самого мастера вообще ничего сказать нельзя было, уж очень угрюмым было лицо, чуть ли не до глаз заросшее черной, неопрятной бородой. 
Готовый доспех девушка одевать не спешила, решив, что сначала освятит его, как и оружие над огнем – иначе не будет удачи в битве. Мысли сами собой перепрыгнули на предстоящую схватку, пока ноги уверенно несли ее вслед за оборотнем и его хозяином. Горбун был соперником непростым, это она уже поняла, поэтому и на легкую победу рассчитывать не стоит. Судя по его виду, бой будет быстрым – не хватает у Колхо мышечной массы. Чтобы рубить с плеча и идти напролом, тем более против Харгу. Ничего…прыгать и быстро уходить из-под ударов кошка тоже умела, даром что ли ее оружие – боевой нож и лук? Не секира, не меч и не булава. Вот только уровень этого Колхо оставался для нее загадкой, она могла на равных поспорить со старшим учеником, возможно одолела бы кого посерьезнее, а вот дальше. Девушка как-то видела бой заезжего мастера меча, такая скорость движений ей даже не снилась, и Харгу очень четко понимала, что против мастера она долго не продержится. Оставалось только надеяться, что горбун не дорос так высоко, и ее Боги помогут ей завтра утром. Этой ночью она сделает все возможное для того, чтобы Боги ее услышали.

Процесс выбора, примерки и подшивки казался Колхо невероятно скучным. А Изольда прекрасно знала, что мужчина не испытывает никакой радости от всех тех ярких одежд, что могла предложить её лавка, так же как и от надобности время от времени покупать обновки. Нет-нет, несмотря на поведение, женщина не была ни глупа, ни слепа. Она прекрасно видала, какими постными становятся лица Витольда и Тира, стоит им лишь переступить порог этой лавки. Так же она понимала, что это не из-за личной неприязни к ней, хотя оба в последнее время не проявляли излишней теплоты. В общем, такое сильное желание нацепить на темноволосую девушку амулет, было в большей мере вызвано желанием угодить. Ведь оборотня почти все воспринимали как часть горбатого человека. В город приехали вместе, редко расставались, особенно в первое время, поэтому несложно было сделать определенные выводы. И портниха, облегчая жизнь одному, надеялась когда-то вновь завоевать расположение второго. 
— Меня зовут Изольда, милочка. Сейчас мы посмотрим, что тебе нужно, — счастливо улыбаясь, произнесла она.
Секундой позже женщина уже ловко орудовала портновским сантиметром. Всё проделывалось настолько уверенно и быстро, что не оставляло места для сомнений, кто тут мастер иглы и нити. Талантливая, любящая свою работу, она почти что танцевала вокруг Кошки, делая замеры, записывая всё в блокнот, выбирая ткань и вновь записывая. Грубый карандаш был использован почти до половины, и теперь держать его становилось не то что очень удобно. Но кто сейчас обратит внимание на такую досадную мелочь? Никто. 
Витольд за то время, пока рыжеволосая исполняла свои шаманские танцы с сантиметром и блокнотом, не проявлял никакого интереса к внешнему миру. Сначала он замер у более менее свободной стены, скрестив руки на груди, перед тем прислонив посох к ней же. Но ему быстро наскучило наблюдать за тем, что делала Изольда, и некоторое время он разглядывал рукав своей куртки. Возможно, следовало посетить это место в последнюю очередь, но поздно что-либо менять. Как там говорил сотник? «Терпи, солдат, живым будешь», — да, именно так и говорил. Вряд ли, конечно, нетерпение сейчас спровоцировало бы смерть, но кто может утверждать это с полной уверенностью? В любом случае, Колхо не сказал ни слова и, кажется, даже не пошевелился, пока разбирались с одеждой. Просто прикрыл глаза и стоял. 
Тир проявлял немного больше активности. Ходил по помещению, разглядывая ткань и нити, смотрел в окна и делал некоторые другие мелочи, дабы хоть немного развлечь себя. Но в конце концов последовал примеру шатена, пристроившись у одного из манекенов.
После того, как всё было решено, мужчины отлипли от стен и подошли к Изольде. Вероятно, оба были чертовски рады, что скоро можно будет продолжить путешествие. 
— За этот комплект извольте заплатить сразу, а остальное доставят утром, — протягивая пухлую ручку, едва ли не ласково произнесла она.
— И сколько же ты просишь?
В этот раз торговались намного меньше и спокойнее, поэтому очень скоро на улице вновь появилась так же странная троица. Безразличные звезды мерцали где-то далеко в небе, а они начали всё ближе продвигаться к городской стене. Высокая и крепкая, она возвышалась над домами, надежно защищая население от внешних врагов. Там, далеко, ходили стражи. Некоторые из них имели при себе факел, и с земли это выглядело так, словно большие светляки курсировали туда-сюда, чем же были заняты остальные служивые, простому народу так просто не узнать, всё равно не видно. И вот, когда уже можно было разглядеть крупные камни, которые пошли на постройку стены, мужчина остановился перед довольно скромным домиком. Приземистый, добротный, он был огражден невысоким деревянным забором, и с той стороны слабо пахло дубильным раствором. Свет в доме ещё горел, но лишь в трех окнах одноэтажной постройки. Странно, что торговец, занимающийся продажей легкой брони обосновался в таком невыгодном месте. Обычно власти пытались сосредоточить эту братию в каким-то определенных местах, чтобы те не разбредались по всем щелям, словно тараканы. 
Колхо же замер перед хлипкой калиткой, словно сомневаясь, стоит ли открывать её. Потом он повернулся к рабыне лицом, внимательно разглядывая ту с ног, до головы. Увидев болтающийся на её шее амулет, мужчина досадливо зашипел и приглушенно выругался. А Тир, посмотрев туда же, лишь хмыкнул. Кажется, он посчитал ситуацию забавной. Чего нельзя было сказать о Витольде, но упрекать девушку в фактическом воровстве никто не стал.
— Прошу, — отойдя от прохода, шатен сделал пригласительный жест рукой, после чего мягко толкнул калитку, дабы та открылась.
Проследив взглядом за ушедшей парочкой, он так и остался стоять на месте, даже не собираясь следовать за ними. Оставшись наедине с девушкой, оборотень тихо произнес на имперском:
— Не позволь глазам обмануть тебя, Кошка.
После этого Тир не произнес ни слова, обращаясь к рабыне. Постучал в дверь, поздоровался с взлохмаченным торговцем, объяснил ему, что они забыли здесь в такую темную пору и предоставил брюнетке возможность самой разобраться, что и как ей нужно. Естественно, имперцы не изготовляли броню, хоть сколь бы то ни было похожую на то, что носили северяне. Меха не использовались совсем, а окрас в большинстве своем был коричнево-красный. Хотя, это больше зависело от того, где и кто изготовлял тот или иной предмет. Охотники, разумеется, предпочитали зеленый красному, но никаких мехов или украшений на броне обнаружено не было. Простая, но добротная, что ещё нужно для полного счастья? 
Наконец-то совершив последнюю покупку, оборотень покинул полутемный дом и пошел в направлении к Малварме. Почти сразу Колхо нагнал их, и вся компания в прежнем молчании направилась туда, откуда началось это небольшое путешествие. Порядок, так же как и скорость, были прежними. Правда, теперь Витольд не тащил всех по самым узким переулкам, а шел напрямую, выбирая самую короткую дорогу. Стражники и гуляки не обращали на них особого внимания, но горожане не настолько глупы, чтобы не сложить два и два. Скорее всего, солнце ещё не поднимется в зенит, а многие уже будут знать, кто это здесь покупает оружие только что приобретенным рабам.